 Мы знакомы давно, без малого восемь лет. Последние пять лет практически не виделись. Бы-вая в Алма-Ате, я нет-нет, да и наведываюсь к его родителям, в дом, где прошло детство Мурата. Обыкновенная, скромная «хрущевка» в дном из микрорайонов бывшей столицы, в которой живут необыкновенно сердечные, гостеприимные люди. Они выходцы из северных районов Китая, в 1958 году бежали от «прелестей» маоистского режима. Советский Союз стал их второй родиной, родиной их детей. У Насыровых две дочери и три сына (из которых наш герой самый младший, самый любимый, самый-самый…). Им отдала свою заботу, доброту и нежность мама Хатира. Ее неувядающий кра-сотой освящены их лица. Исмаил Суфиевич Насыров много старше супруги. Он человек строгих правил. Как принято го-ворить в таких случаях, музыкант волею Аллаха. Играет на нескольких инструментах. Его удиви-тельный по силе и по богатству оттенков голос, нашедший достойное продолжение в наследнике, не раз украшал религиозные службы и обряды. «Отец мой, как мне кажется, великий человек - говорит Мурат. – Он был и остается для меня идеалом в творчестве». Просматривая кадры любительских киносъемок, разбирая кассеты с первыми интервью, я, мысленно возвращаясь в февраль 1991 года. В Москве, в СКК «Олимпийский», проходил отборочный тур очередного, тогда ещё всесоюзного конкурса молодых исполнителей эстрадной песни «Ялта-91». С песней «Твой голос» Казахстан представлял юный солист некой московской команды «Новый порт, фамилия которого тоже мало что говорила. Разве ассоциировалась с известным в ту пору танцором-степистом Аркадием Насыровым. Не более. Худенький, трогательный, в больших очках он больше напоминал романтически настроенного угловатого старшеклассника. И, казалось, ничто не выдавало его будущей звездности, его нынешний стати и лоска. Ничто, кроме голоса, естественно! Он удивлял, восхищал, завораживал. Как выяснилось, будучи очень стеснительным и очень зажатым молодым человеком, на кото-рого вдобавок ко всему обрушилась Москва с ее жесткими информационными потоками и скоростями, Мурат на сцене буквально отогревался, преображался и уже сам излучал поразительную и, главное светлую улыбку. Этой энергией, надо заметить, были заряжены лучшие песни группы «Новый порт». Пусть в чем-то несовершенные, по максималистски наивные, но очень искренние. То была красивая музыка молодых, красивых людей, которые были дружны и мечтали своим творчеством потрясти мир, изменить его к лучшему (скажите, кто из нас не дружил и не мечтал?!). При этом со своими мечтаниями они не совсем вписывались в наш нескончаемый совково-попсовый мейнстрим. Вернее, совсем не вписывались. «Я, наш руководитель Андрей Меркулов и все ребята, - говорил Мурат, - хотим сделать попу-лярными не себя, а свои музыкальные идеи, свою музыку. Ни в коем случае не подчиниться вку-сам публики. Необходимо публику подчинить себе!». «Наш уйгур!» - с гордостью и любовью отзывались о нем друзья-москвичи. Мурату тогда исполнился двадцать один. Позади остались алма-атинское домашнее детство, несбывшиеся мечты о физмате КазГУ, армейская самодеятельность… Он уже сделал свои первые студийные записи У собственному удивлению, запросто, без блата поступил на эстрадное отделение Гнесинского училища, в класс замечательного педагога по вокалу Н.З. Андрияновой. Это при конкурсе 163 человека на 5 мест! Бывало, бомжевал. Подрабатывал дворником, сторжем, подсобным рабочим Голодал-холодал… И, конечно, ждал своего звездного часа. Впереди была Ялта. Оригинально аранжированные хиты «Волшебник-недоучка» из репертуара Аллы Пугачевой и «Ненавязчивый шепот» Джорджа Майкла, исполненные Муратом в финале конкурса, были встречены восторженными овациями зала. Высокое жюри, оценив незаурядные вокальные данные, артистизм и редкую органичность певца, выставило максимальные баллы. Как результат Гран-при VI Всесоюзного телевизионного конкурса молодых исполнителей эстрадной песни «Ялта-91» , денежная премия, памятные призы, завидный контракт с Российской товарно-сырьевой биржей. Имя Мурата Насырова в одночасье становится знаменитым. На дворе был август 1991 года… - Мурат, в силу политической конъюнктуры сегодня вспоминают события того далекого дра-матичного августа. Согласись, что, став последним победителем Всесоюзного конкурса моло-дых исполнителей эстрадной песни, ты с этой своей победой невостребованной победой ока-зался на изломе двух эпох, недополучив соответственно положенной славы и дальнейшей рас-крутки? - Пенять на то, что я потерял возможность стать еще более популярным из-за происшедшего в стране путча, было бы с моей стороны не совсем корректно. Но, действительно, это событие и его последствия отрицательно повлияли на интерес к персоне господина Борового, в то время президента Российской товарно-сырьевой биржи. Все слышали и видели, как на церемонии награждения конкурса «Ялта-91» он официально заявил, что в течение двух лет сделает из Мурата Насырова суперзвезду не только уровня советского, российского, но, возможно мирового. Я был тогда доверчив, неопытен, молод. Мне казалось, что любое слово такого весомого человека, как Константин Боровой, будет подкреплено действием. Если он обещал, то сделает. И Тут буквально через пять дней после Ялты происходит переворот. В ночь с восемнадцатого на девятнадцатое августа я, как сейчас помню, заночевал у Ольги Кор-мухиной, которая учила меня уму-разуму, как вести себя в эстрадной тусовке. Утром, возвращаясь в общагу на такси, я и услышал по радио заявление ГКЧП. Боровому, выступившему на стороне демократов, стало, естественно, не до нашего контракта. Мне пришлось потом долго ходить и буквально клянчить… В итоге мы подписали некую формальную бумагу, которая в принципе ничего не гарантировала. Я не хочу сказать, что Константин Натанович совсем не помогал мне. Он перечислял кое-какие средства, которые, увы, в основном, оседали у работников так называемг культурного отдела РТСБ. - Как ты думаешь, не случилось тех форс-мажорных событий, смог бы ты состояться тогда? Стать тем Муратом Насыровым, каким тебя знают и любят сегодня? - Знаешь, я не задавался вопросом , что было бы с моей карьерой, не случись путча, выполни Боровой свои обязательства. Думаю, вряд ли что-нибудь путное. Может быть, я стал бы певцом однодневкой, и через два-три года меня бы уже забыли. Почему, спроси, я не смог воспользоваться результатами победы в Ялте? Прежде всего, повто-рюсь из-за своей, повторюсь, доверчивости, чрезмерной внутренней скромности, некоммуникабельности. Я потерял все, в прямом смысле что заработал одним днем. И в течение шести долгих лет я эту славу свою по крупицам заново собирал. Заканчивал образование, набирался опыта, здравомыслия. Имел неплохую практику работы в кабаках, ночных клубах, казино. Пел джаз, джаз-рок, исполнял зарубежные хиты. Потихоньку внедрял в репертуар свои песни, на что в конце концов обратили внимание представители студии «Союз».  - Так что все, что ни делается… все вовремя, - продолжает Мурат. – Я успел вырасти из тех своих амбиций, которые когда-то имел, считая, что буду петь только свою стильную, бесподоб-ную, оригинальную музыку. Меня переубедили собственный горький опыт и советы умных людей. В этой стране сложно начинать с каких-то непонятных публике вещей. Двигаться нужно по протоптанной тропе, что мы и сделали дешевенькой перепелкой «Мальчик хочет в Тамбов». Достаточно музыкальной, но идейно неглубокой. Она, «выстрелив» даже в дальнем зарубежье, мгновенно сделала имя исполнителя популярным … - И, словно локомотив, вытащила весь твой достаточно добротный материал, как бы разде-лив творчество Мурата Насырова на, с позволения сказать, «дотамбовский» и «послетамбов-ский» периоды? Его при желании можно делить на много составных частей. Это ваше право, право критиков и журналистов. Я же свое творчество никак не подразделяю. Мне оно видится поступательным в своем развитии, формировании вкуса, каких-то композиторских предпочтений.  - Ты все такой же лирик? - Знание умножает печаль. Есть такая хорошая заповедь. Я считаю, что лирика – это интеллек-туальное направление в популярной музыке. И если песня плюс ко всему грамотно сделана, она навевает, какие-то приятные светлые чувства. Это во мне, видимо, сидит крепко. Мне, действительно, с трудом удаются простенькие танцевальные номера. Не потому, что я не умею их писать, а потому, что не хочется этого делать. Поэтому, все мои шлягеры типа «Южная ночь», «Туда-сюда» придуманы не мной. - А как поживает наш «Новый порт». - Никак. Группа давно распалась, ибо своим творчеством мы не могли обеспечить себя и свои семьи. Пришлось зарабатывать порознь. Так Павел Ульянов – преуспевающий бизнесмен, тор-гующий мебелью в Москве и Подольске. Андрей Меркулов вошел в обновленный состав квартета «Восток». Николай Богоявленский ездит вместе со мной. - Есть ли еще надежда, что вы еще вернетесь в свой «порт»? Назвав его, может быть, «старым», в смысле «добрым»? - Скорее всего, нет. Сегодня Мурат Насыров – самостоятельная творческая единица, имеющая свое музыкальнее видение, а значит выросшая из рамок того проекта. У нас была как-то идея воссоздать старые песни, записать их на более качественном уровне. Но, честно сказать, я не сторонник переделывания старого, актуального в прошлом. Я стремлюсь создавать что-то новое, и никогда не оглядываюсь назад. - Ты появился на свет в декабре, тринадцатого числа. Какое оно для тебя, это число? Фаталь-ное, роковое или скорее счастливое? - Нравится мне одна песня… «День рождения мой не на праздник похож…». Это про меня. Как-то так получается, я его не справляю. Никого не зову. А в последний раз встречал, замерзая в «Газ-24» по дороге из Саратова в Уральск. Был страшный переезд в сорокаградусный мороз, по бездорожью, на трех машинах с нашими музыкантами… Е скажу, что я жду от этого дня какого то счастья. Или несчастья. Нет. Видимо, есть в моей жиз-ни другие, более значимые даты. Например, день рождения моей дочери Лии. Я же верю в судьбу, а еще больше в собственные стремления, упрямство, напор, трудоспособность. - А как, позволь узнать, встречают день рождения любимого сына твои мама и папа, уважаемые Хатира и Исмаил Суфиевич? - Не знаю, собираются ли за большим семейным столом, открывают ли крепкие напитки. Но конечно, все домашние помнят, что у их самого младшего сына и брата, которым они сейчас гордятся день рождения. Как правило, я звоню сам, дабы не ударять по их карману. Даю им во-можность поздравить меня моим же звонком. К сожалению, мы видимся нечасто. И чем старше я становлюсь, тем острее ощущаю эту взаимную обделенность. Понимаю, чего все-таки лишился уехав из Алма-Аты: возможности видеть своих родных и близких людей, которые мне по-настоящему дороги.  - Как образно говорил Андрей Кончаловский, чтобы человеку-кораблю отправиться в дале-кое плавание на поиски неизведанного, необходимо обрубить множество личных нитей - швартовочных канатов. Иначе они попросту не дадут сдвинуться с места. Может, расставание с родительским домом – самая дорогая плата за успех кампании. - Я бы не называл это платой или ценой. Прав уважаемый мной режиссер. Такова жизнь… Ка-ждый человек выбирает свою дорогу. Он хозяин своей судьбы и не должен быть скован никакими рамками. В моем случае рамками тех национально-культурных, религиозных традиций, которые культивируются моими родителями. Я ведь при всей своей робости и любви к ним был бунтарем!.. Совсем недавно я приобрел в Москве четырехкомнатную квартиру. Делается ремонт, по окончании которого я обязательно привезу к себе маму и папу. Пусть поживут у меня. А потом, может быть, со временем, если эта идея понравится, куплю им рядом жилплощадь. И тем самым все-таки исполню нашу восточную традицию, когда младший сын должен оставаться с родителями и содержать их в старости. Восток-Востоком, традиции-традициями, но объективности ради надо заметить, что в Алма-Ату, где родился и вырос, Мурат недолюбливает. По крайней мере, ту, из которой впервые в своей еще небогатой на переезды жизни улетел в Москву. Тогда ни Казахконцерт, ни Гостеле-радио, ни одна эстрадная студия не разлядели его, не услышали его голоса. Разве что Лаки Ке-соглу не отказал в консультации и даже познакомился с юношей. «Меня угнетала сама атмосфера в этом городе, - сокрушался Мурат. – Я нажил там много врагов, недоброжелателей, и мне хотелось как можно скорее покинуть Алма-Ату». После успеха в Ялте в родном городе Мурату рады. В качестве почетного гостя его пригла-шают на местные музыкальные фестивали, пытаются обласкивать, интервьюируют. Мурат Ир-галев и «Азия даусы» даже обещают помочь брошенному на произвол судьбы ялтинскому гран-призеру. Обещают…и не выполняют. «В такие минуты очень хотелось бросить все и убежать подальше. От несчастных людей!» Университеты Насырова продолжались. Летом 1993 года Мурат Насыров и группа «Новый порт» запишут три изящных номера, за-мешенных на восточных звучаниях, колорите, и заявят их для участия в Международном кон-курсе популярной музыки «Азия Даусы». Из Алма-Аты придет отказ, а одна известная казахская газета (не иначе как, исполняя заказ) напишет, что участие Мурата Насырова в конкурсе «Азия Даусы» разрушит его концепцию. Трудно судить, о концепции шла речь и есть ли она у «Азия Даусы» вообще! Но с тех пор отношения между двумя знаменитыми Муратами не складываются. Слава Богу, фестивальная жизнь Мурата на этом эпизоде не закончилась. Последовало по-четное третье место на фестивале «Гардемарины эстрады» в Сочи, а до этого приз «Живого звука» в Москве как лучшему вокалисту, приз зрительских симпатий на «Юрмале». Сегодня вместе со своим продюсером Александром Иратовым Мурат подумывает об уча-стии в песенном фестивале стран Евровидения. Заманчивым видится то обстоятельство, что со следующего года устроители разрешили представлять страну-участницу фестиваля не только на ее официальном языке, но и на английском. «У меня это неплохо получается. Это новшество – большой плюс, поскольку песни на русском языке, увы, неконкурентоспособны. За рубежом они сложно воспринимаются фонетически». Итак… - Мурат, работая, по-моему, грузчиком в алма-атинском ЦУМе, ты поспорил на ящик водки, что в течение ближайших десяти лет станешь знаменит и тебя покажут по Центральному теле-видению. Ровно через четыре года после ялтинских трансляций тот, кто с тобой спорил, понял, что проиграл. Если бы ты попросил сегодня, что загадывал и какие марки спиртного при этом фигурировали бы? - В той ситуации, когда я спорил, меня задело, что люди пессимистически и, главное, очень серьезно отнеслись к моим полушутливым заявлениям. Отказав мне как бы даже в самой воз-можности попробовать свои силы. Когда наступило время расчетов, проигравший выкатил мне все это дело. Часть, правда, деньгами отдал: Парень оказался хрупким, сумел донести только пять или шесть бутылок. Я так родителям их и оставил, потому что водку практически не пью. Только коньяк и виски. Редко и в малых дозах. (Смеется). … Сегодня, я не стал бы вообще спорить. Мне не хочется никому ничего доказывать. Мне хо-чется доказывать только себе самому. Если спорить – только с собственным «я». Я не слишком загнул?  -Ты, как один из самых ныне «конвертируемых» авторов и исполнителей, чьи диски, кассеты успешно раскупаются, не мог не стать жертвой непотопляемых аудио-пиратов. Наверное, сей печальный факт подвиг тебя пополнить ряды Российского авторского общества, отслеживающего соблюдение авторских прав и собирающего причитающиеся авторам вознаграждение? - Мне сложно судить об убытках, которые в связи с затронутой тобой проблемой несут студия «Союз» и лично и я как автор текстов и композитор. Я не владею информацией о соотношении объемов продаваемой лицензионной продукции. Но, несомненно, одно, если бы не разгул интеллектуального пиратства на территории бывшего Союза, мои доходы с продаж, публичных выступлений, в том числе по радио и на телевидении, были бы значительно выше. Вместе с тем, последние «союзовские» гонорары были очень достойными. Пусть без подъёмных, на которые, я, будучи еще никем, не мог претендовать. Зато по итогам реализации я получил неплохой процент. Согласно эксклюзивному договору после альбомов «Кто-то простит…» и «Моя история» я должен записать еще один, где буду уже полностью свободен в вопросах организации материала, художественного оформления. Иратов просит выпустить его осенью, но с таким жестким графиком гастролей и в условиях разразившегося кризиса это маловероятно. Что касается Российского авторского сообщества… Я сам к ним пришел. Пока отовсюду неслось «Мальчик хочет в Тамбов», мне до этого не было дела. Как только чаще стали звучать песни, сочиненные мною, и я с содроганием услышал наглые, неприкрытее заимствования, то понял: пора регистрироваться.  - Кстати, г-на Лима, автора музыки первоисточника «Мальчика», который «хочет в Тамбов», вами соблюдены? - В РАО мне объяснили, что их сеть весьма широка. И везде, где им предоставляют данные о «публичке», они начисляют авторское вознаграждение – как нашим авторам, так и зарубежным. Включая все перепевки. «Мальчик хочет в Тамбов» - не исключение. - Мы коснулись довольно щекотливой темы гонораров. У многих твоих коллег, наверное, неизгладимое впечатление оставила встреча с тогдашним председателем Госналогслужбы России Починком? Что любопытно, в телевизионных отчетах, фоторепортажах об этом историческом событии тебя показывали чаще всего и крупнее всех! - Меня? Крупным планом? - Видимо, как самого завидного гастролера прошлого года? - Нет! Это тебе просто показалось, человеку, который пристально следит за моим творчеством. На самом деле меня показывали меньше всех. Да это и неважно. Ибо на первом канале была, как всегда наша примадонна. Она, собственно и толкала все речи, вносила предложения от имени всех созванных на ковер акул российского шоу-бизнеса. У них были на этот счет какие-то свои расклады и мнения. С моим же мнением там никто не считался. Я просто тихо отсиживался, не внося никаких поправок в разговор взрослых людей. Я был приглашен Александром Иратовым только из-за того, что нас с Аленой Апиной в то время рекламировали как бы впристежечку. Когда же все с шиком разъезжались, а я садился в «Жигули», то было понятно, что с меня взять нечего. …Вообще московская звездная тусовка, какой я ее знаю, очень обманчива и лицемерна. По-стоянное восхваление друг друга, улыбающиеся лица, где в принципе каждый сам за себя. Как в любом другом деле. Даже мои друзья, группа «А-Студия», когда мне было совсем худо, не могли реально ничем помочь. Да, они оказывали поддержку, обещали с кем-то свести, познакомить… Что касается конкретного продвижения, Боже упаси сказать бескорыстного, никто никого не празднует. Наверное, это журналистская удача – оказаться у истоков интересной творческой судьбы. За-давая свои вопросы, записывая ответы, я все еще привыкаю, присматриваюсь к нему, нынеш-нему. Невольно сравниваю с тем исполненным хрупкого подросткового обаяния Мурат - кой из «Олимпийского», у которого впереди и первые взлеты, и мучительные годы забвении я. Судя по всему, сегодня он в порядке. Ухожен, весом, сексапилен. Романтического вида юноша с легкой грустинкой в глазах, как окрестил его один модный московский журнал. Конеч-но, он не мог не измениться… Все меняются. НЕ обязательно в худшую сторону. Все тот же «хо-роший мальчик из приличной семьи». Лишний раз убеждаюсь, что конкретный человеческий опыт и впрямь уникален. Тем более такой! С позиций пережитого и достигнутого, и того, что ему предстоит впереди (а я верю в его звезду), он видится мне уже таким далеким. Еще дос-тупным, но уходящим все дальше и дальше. Наш разговор подходит к концу. Телевизионщики, запечатлевшие его в полном объеме, га-сят софиты, сворачивают аппаратуру. До очередного концерта осталось всего ничего. И тут не-ожиданно выплывает еще одна вечная тема… Тема пошатнувшегося здоровья. И мы вновь, словно «родственные души» О'Генри, тянемся друг к другу, «Хвалясь» каждый своими болячками и лекарствами от них. - Сказать, что я не получаю никакого эстетического удовольствия от этого гастрольного чёса, значит не сказать ничего, - устало вздыхает Мурат. - Тупое зарабатывание денег, ужасные пере-грузки и потеря здоровья. Достала бессонница. Какие-то болячки лезут, нос закладывает… Но самое кошмарное – несмыкание связок! Я ведь каждый раз пою настоящим, сильным голосом. Естественно, я найду силы выйти на сцену, чтобы оправдать ожидания публики. Но поверь, это все будет через такие муки. Я даже подумываю о том, чтобы вообще сменить стиль работы. Всех денег не заработаешь, что хотел – самое необходимое я купил. - А как же быть с утверждением, что чем больше артист, тем больших средств требуется на его промоушн? - Все так. Но здоровье дороже. Моя мечта – стать музыкальным саундпродюсером, иметь свою студию команду. Записывать альбомы, сидя при этом на одном месте. Как мне кажется, я имею большой нереализованный потенциал композитора, аранжировщика. Суета-суетой, но меня подолгу посещает муза и я хотя бы раз в две недели не придумаю какую-нибудь мелодию, начинаю сразу мучиться. Думать о том, что иссякаю. Но проходит время, и все становится на свои места. Вот эта смена состояний ожидания и есть кайф! Как только включается конвейер, начинается производство, запись подпевок, бэков, сведение голосов... И все это по циклу несколько раз, начинаешь с судорогами мыслить категориями типа «как устроен холодильник?»! Бизнес одним словом. Бизнес.  Игорь Нестернко, Специально для «Сороки». Рисунки Мурата Насырова. Фотографии В.Хренова (г.Москва), О. Уласюка (г. Алма-Ата), В. Якубовича (с разрешения газеты «Авиатрек, Г. Караганда) И из личного архива И. Нестеренко. |
